вы, конечно, ребята, ни с кем вручную сражаться не будете, у вас задача диаметрально противоположная, но вот скафандрики боевые принять извольте! От всей их заботливой души, так сказать. Ну, и для безопасности, естественно.
Сел в пилотское кресло, к управлению прикасаться не стал, сосредоточившись на обзорном экране. На первый взгляд, внутри корабль принципиально отличался как от моего, так и всех, созданных в пределах содружества, крайней запущенностью и совершенно непролазными, не приспособленными ни для человека, ни какой-либо другой расы, коридорами. Они были сугубо техническими, густо перекрытыми хаотично установленными силовыми подпорками, явно не расчётными и в изначальную конструкцию не входящими. А вот панели коридоров, да и попадавшееся на глаза оборудование, выглядело вполне стандартно, не совсем обычное, конечно же, даже по сравнению с илийским, но вполне узнаваемое.
Сопротивления не было: одна группа стремительно продвигалась по направлению к предполагаемой рубке, вторая шла параллельно — по другому коридору, снимая схему проводки и определяя состав оборудования. Вскоре должна она была выйти к шахте искина… Классика!
Перед глазами всплыло сообщение: искин прислал запрос на допуск пассажира в рубку. Осмотрел картинку с тамбура — Ива. По инструкции допускать гражданских и вообще пассажиров на мостик боевого корабля строжайше запрещено. Но я же к флоту имею весьма посредственное отношение… И флотские правила, по методике полковника Нолона, для нас далеко не указ. Мы, так сказать, по несколько другой линии работаем, «на подряде», можно сказать, пусть и в штате числясь. Да и судно у меня насквозь частное, и, что интересно, моё личное. Так что на военно-космический устав мне, если честно, плевать с высока, хоть некоторые пункты я и соблюдаю, признавая его правоту.
Разблокировал дверь — она отъехала в бок с легким шипением. Шипит не сама дверь, а стравливаемая атмосфера, давление в рубке традиционно больше, чем на всём остальном корабле, система жизнеобеспечения замкнутая, а вход оборудован шлюзом. Центр управления, одним словом, и отношение к нему везде, на любой верфи — хоть частной, хоть государственной — одинаково серьёзное. Не имеет значения, где корабль изготовлен, конструкция мостика его будет с собратьями по классу сходной.
Ива прошла вперёд, села во второе пилотское кресло, и тоже сосредоточила всё внимание на трансляции с захватываемого, а теперь, наверное, уже захваченного корабля.
Ничего я ей говорить не стал. Зачем? Мы и так каждый день видимся, и в рубку она достаточно часто приходит, тоже пилот, между прочим. Хотя мне кажется… Нет, не так. Я точно знаю, что это её совсем не основная специализация. На том корабле, где я её вместе с её спутниками нашёл, пилоты уже давно в мумии превратиться успели, а она в это время в стазис-капсуле была. Вот как.
Девушка она приятная, правда, немногословная, но это даже хорошо. Я невольно пробежался взглядом по её ладной фигурке. Поймал себя на этом, только когда встретился с её взглядом. Поспешно отвернулся. Ой-ой, не ко времени всё это!
На голопроекции всплыла схема корабля, вначале полностью, потом в разрезе по главной оси.
— Миедис… — выдохнул илийка.
— Чего говоришь? — я полуобернулся к ней, и сам замер озадаченно, потому что на её лице был неподдельный страх.
— Миедис, приносящий смерть, живая машина, — голос Ивы снова стал обычным: с эмоциями она уже справилась.
— Ты уверена?
Вместо ответа она указала на голопроекцию, всё еще изображающую корабль в разрезе.
Я вгляделся в тот участок, куда она показывала. Среди почти стандартного для всех кораблей оборудования, на том месте по схеме, где должен был быть искин, было нечто огромное по объёму. Вероятно, это и был искин, только гипертрофированно большой, не симметричной формы… По всей его длине проходила глубокая пробоина, наверное, не менее древняя, чем сам корабль. И… он точно работал! Не с глюками же я тут «в салочки» играл. Значит, ещё и далеко не в полную силу… Вот, значит, от чего эта железяка, летающая после близких ядерных подрывов, дёргаться перестала: мозги перегрузились. Понятно, что корпус почти весь электромагнитный импульс поглотил, и если бы не трещина эта, то только слепыми сенсорами всё и ограничилось бы. Да, тогда всё было бы в разы сложнее, не дал бы мне этот сферойд, ещё правда недобитый, но активно добиваемый, к себе так легко пристыковаться. Кстати, судя по всему, искин его ещё до конца и не сдох. Вон, на энергетической схеме как все замерцало, перезагрузился, значит.
Да… По ходу, искин-то тоже погорел весь, рабочими только пара процентов и осталось. Жаль, интересно было бы в его памяти порыться, теперь-то, судя по всему, она обнулена. Больше скажу: проплавлена к чертям собачим резким перепадом напряжения. Защита, если она и была какая, не сработала, резервные цепи, за давностью лет, тоже не выдержали. Короче, вижу я сейчас перед собой «овощ» работающий, но ни для чего полезного не пригодный. Как говорится, очень жаль, что мы с вами были так мало знакомы.
А ещё на схеме я заметил одну интересную деталь. Приблизил, повернул её и так, и сяк, развернул, сделал раскладку, потом отдал команду искину собрать всю проекцию обратно, как было. Нет, не показалось. У этого, как его там… Миедиса, нет гиперпривода. А как он сюда попал? И когда? И ещё: не плохо было бы знать — зачем?
Да, дела принимают неожиданный оборот. В очередной раз. Но принципиально этот, бесспорно, интересный факт, на мои задачи никак особо не влияет. Ну, подумаешь, летал тут этот беспилотник. Вот его, сейчас абордажной командой захваченного, панорама на экран выведена. И ведь ни забрать, ни использовать его я не могу! Вот что обидно. Придётся его тут до лучших времен законсервировать. Авось, прилечу за ним с полноценным ремонтным комплексом и запчастями, и искином новым, и гравиприводом, и ещё много с чем. И будет у меня ещё один корабль… Может быть такое? Да легко, если ничего в дальнейшем не помешает. Но вот гарантию на это я дать не могу.
Штурмовая группа уже давно закончила свою работу и вернулась в десантный отсек к обслуживающему комплексу. Ремонтники обследование тоже заканчивали, но уже и так по ведомости дефектов, ещё до выноса конечного вердикта, становилось понятно, что корабль находится в довольно печальном состоянии. Что ж, легче будет расставаться. Более не глядя в
